Это актуально О ксенофобии
Одним из первых откликнулся Борис. В своем письме он в том числе просил ответить автора на следующие вопросы: В чем вы видите причины ксенофобии? Как узнать ксенфоба? Где граница между ценностями, защита которых – святой долг сына своего Отечества, и теми убеждениями, защиту которых называют фанатизмом и ксенофобией?
Ограниченный объем газеты на позволяет нам, к сожалению, полностью опубликовать ответ Ольги Викторовны. Мы предлагаем вам лишь несколько его фрагментов и приглашаем ознакомиться с полным текстом статьи на сайте редакции газеты. Приглашаем также принять участие в дискуссии по проблемам ксенофобии на форуме сайта редакции.
Уважаемый Борис! Большое спасибо Вам за присланные вопросы. Как Вы, наверное, поняли, опубликованная статья представляет собой лишь первый материал на более широкую тему, чем та, которая вынесена в качестве заголовка данной публикации. Последующие статьи будут заключать ответы на вопросы читателей по проблемам национализма в широком смысле и ксенофобии в частности применительно как к разным историческим эпохам и странам, так и к современной ситуации.Постараюсь ответить на поставленные Вами вопросы, не претендуя на бесспорность своих суждений. Прошу меня извинить, если не получите сразу ответы на все вопросы, но не хотелось бы ограничиваться формальными отписками. Начну со второго. Толкование термина “ксенофобия” дано в соответствии со статьёй “Нового словаря иностранных слов” (Захаренко Е.Н., Комарова Л.Н., Нечаева И.В. Новый словарь иностранных слов. – М.: Азбуковник, 2003). Словарная статья предлагает два толкования рассматриваемого термина: первое предполагает обозначение навязчивого страха перед ЛЮБЫМИ незнакомыми людьми, что является одной из многочисленных ФОБИЙ как болезненного состояния человеческой психики (клаустрофобия, агорафобия, арахнофобия и т. д.); второе толкование подразумевает боязнь и нетерпимость по отношению к образу жизни, внешнему виду, манере поведения, языку, религии, отличающимся от принятых в рамах определённой исторически сложившейся общности. Условимся, что в дальнейшем термин “ксенофобия” мы будем употреблять только во втором смысле, когда речь не идёт об изначальной психической патологии.
Что касается вопроса о причинах ксенофобии, мне представляется, что дать универсальный и однозначный ответ на него если не невозможно, то довольно сложно: это зависит от конкретной политической, социально-экономической ситуации, от состояния массового сознания. На уровне обыденного сознания ксенофобские настроения присутствуют всегда, они могут быть представлены в обществе более или менее широко; вопрос в том, при каких условиях эти настроения и вытекающие из них действия начинают создавать угрозу личной и общественной безопасности и находят большое количество сочувствующих.
У представителей вида homo sapiens с незапамятных времён существовало стремление определять круг “своих” и “чужих”. Во многом это было связано с представлениями о незащищённости человека перед окружающим миром, который представлялся тем более враждебным, чем менее был изучен. Угроза исходила не только от стихий и диких зверей, но и от людей, составляющих другую общность, общину. Последняя могла посягнуть на источники пропитания своих соседей, могла похитить женщин, обеспечивающих воспроизводство членов своего рода, могла перебить мужчин, в которых видела конкурентов… Даже в рамках развитых, с нашей точки зрения, цивилизаций эти представления сохранялись и даже приобретали более выраженные формы.
Мы не перестаём восхищаться и пользоваться многими плодами античной, в частности, древнегреческой цивилизации, но необходимо иметь в виду, что эта цивилизация обеспечивала относительно свободное развитие лишь небольшой части людей. Это был мир двойных стандартов: разделение проходило по линиям “эллины – варвары”, “свободные – рабы”, “граждане – не граждане”. В зависимости от принадлежности к той или иной общности человек обладал (или нет) строго определёнными правами и обязанностями и даже, по существовавшим тогда представлениям, теми или иными физическими и нравственными качествами. Так считалось, что рабы по своей природе склонны ко всевозможным порокам: воровству, лжи и т.д., раб мог сказать правду только под пыткой, но не по собственной воле. Эти представления стали устойчивыми особенно после того, как в греческих государствах были приняты законы, запрещавшие обращать в рабство за долги сограждан. Таким образом, рабами становились в основном варвары или представители других эллинских государств.
Древняя Греция была отнюдь не единым государством: греческий мир в эпоху своего независимого существования насчитывал более двухсот самостоятельных государств – полисов. Полис – это не только и не столько определённая территория, сколько коллектив граждан. В основе жизни каждого полиса лежали политическая и экономическая независимость. При довольно ограниченных ресурсах, недостатке земли каждое греческое государство стремилось свести к минимуму любые влияния извне. Только принадлежность к гражданскому коллективу обеспечивала как политические, так и имущественные права (прежде всего – на землю) свободного человека. Эти права для граждан дополнялись обязанностью защищать свой полис, своё отечество, которое ассоциировалось ещё и с официальными культами.
В системе ценностей любого свободного эллина важнейшую роль играли патриотизм и коллективизм. “Доля прекрасная - пасть в передних рядах ополченья,/ Родину-мать от врагов обороняя в бою;/ Край же покинуть родной, тебя вскормивший, и хлеба /У незнакомых просить – наигорчайший удел…”- в этих строках спартанского поэта VII в. до н. э. Тиртея нашло отражение общегреческое представление о том, что свободный человек может жить только на родине, изгнание – самое тяжкое наказание. За пределами коллектива сограждан эллину не гарантировалась неприкосновенность личности и имущества. При отсутствии норм международного права любой путешественник мог защитить только сам себя. В связи с этим в греческом мире был придуман институт проксении ( проксен буквально – друг гостя). Проксены представляли интересы другого полиса и его граждан у себя на родине, получая за это почётные права в других греческих полисах.
Но проксения сама по себе не способствовала массовым перемещениям эллинов из одного полиса в другой; в основном этот институт использовался людьми, совершавшими деловые поездки. Возможность же получения гражданства в другом полисе была крайне ограничена, особенно это касалось тех полисов, гражданство которых влекло за собой различные льготы (как это было в Афинском государстве во второй половине V в. до н.э.). По инициативе главы афинской коллегии стратегов Перикла правила предоставления гражданства были даже ужесточены, поскольку сильно увеличилось количество желающих пользоваться материальными благами, обеспечиваемыми самым могущественным на тот момент греческим государством. Надо сказать, что сам Перикл пострадал потом от инициированных им законов, так как афинское гражданство не могли получить его сыновья от брака с Аспазией, являвшейся уроженкой Милета.
Можно продолжить подобные примеры. Если же обобщить законодательные нормы, а также обычаи, то можно констатировать стремление любого полиса оградить себя от наплыва свободных неграждан, которые в конечном итоге могут претендовать на гарантированные для граждан права, в том числе и право земельной собственности. Повторю, что все греческие государства испытывали нехватку земли, пригодной для обработки.
Ещё одним фактором, определявшим отношение граждан одного греческого полиса к гражданам другого, было различие в политических системах разных греческих государств. Наличие той или иной политической системы не просто подкреплялось законами, но и находило своё объяснение в разветвлённой системе мифов о происхождении определённой гражданской общины и складывании отношений между различными социальными группами внутри неё, а также о происхождении местных обычаев и религиозных культов. В каждом полисе особо почитался один герой или бог – покровитель (а зачастую и основатель) местной гражданской общины. Это не исключало признания во всей Элладе большого количества общегреческих богов и проведения общих мероприятий, посвящённых им (Олимпийские, Немейские, Дельфийские и другие культовые мероприятия), но в каждом отдельном полисе особое значение имело отправление местных официальных культов. Причём каждый гражданин должен был принимать в них участие, демонстрируя тем самым свою лояльность по отношению к законам и нормам поведения, характерным для своего полиса. Для греческого общества в целом был характерен традиционализм, который выражался в приверженности системе ценностей и системе отношений, происхождение которых связывалось с деятельностью и волей конкретного бога или героя.
В этом ключе рассматривались также формы государственного устройства, которые не могли изменяться людьми по их усмотрению (этим объясняется стремление каждого полиса сохранять свою автономию, так как любые вмешательства извне были чреваты изменениями сложившегося порядка вещей). Наиболее распространёнными политическими системами в греческом мире были демократия и олигархия. Когда в результате соперничества крупнейших греческих государств Афин и Спарты в конце V в. до н. э. победу в военном противостоянии одержала Спарта, она навязала Афинам не характерный для них олигархический режим (режим 30-ти тиранов), что развязало многолетнее противостояние демократической и олигархической партий в Афинах и положило начало череде гражданских войн в других греческих полисах. На глазах рушились привычный порядок и система ценностей…
Несмотря на языковую общность, осознание единства эллинского мира, близость религиозных систем граждане разных полисов воспринимали друг друга как представителей “других” общностей. В определённом смысле проявлявшаяся в греческом мире ксенофобия была оборотной стороной традиционализма и патриотизма. Если же речь шла о варварах, то они рассматривались вообще как существа другого сорта. Победа греков в греко-персидских войнах в середине V в. до н.э. способствовала распространению взгляда о превосходстве греческого общественного устройства и норм жизни над варварскими.
Конечно, представления греков о себе, об окружающем мире и людях, живущих за пределами Эллады, не оставались неизменными. После завоевательных походов Александра Македонского в шкале жизненных ценностей патриотизм был потеснён космополитизмом. Но это – уже следующий сюжет…