Выходит с 1931 года

Второе дыхание Шашки наголо!

Известно, что в отличие от шахмат, где существует угроза, задремав, упасть глазом на ферзя, шашки абсолютно безопасны. Это не совсем так.

Бой многоклеточным!

Недавно мне довелось принять участие в соревнованиях по шашкам для сотрудников вузов. Пришлось вспомнить правила, почитать в интернете теорию и сыграть с дочкой шесть партий, четыре из которых я проиграл.

«Главное – участие», – убеждал заместитель директора Спортклуба В.З. Рекин, капитан нашей команды. Третьим был Игорь Керекеша, начальник хозотдела студгородка, как и я, человек от шашек далекий. Это меня немного успокоило.

Ночь перед турниром прошла тревожно: в голове крутились треугольники Петрова, обратный и отказанный кол и дамочные окончания. Игорю тоже было не по себе: его мучил вопрос, можно ли будет брать за фук. Однако на турнир мы прибыли настроенные по-боевому. Надежды на успех рухнули, как только мы вошли в помещение клуба. Собрались еще не все, но даже при беглом осмотре присутствующих стало ясно, что бывалые пожилые шашисты преобладают. Те же, что помоложе, щеголяли в очках с диоптриями, как у профессора Фарнсворта из «Футурамы». Одному участнику было лет 85, но моя нервная шутка о том, что дедушка, наверное, махал шашкой еще с Василием Ивановичем Чапаевым, успеха не имела. Шутки о шашках были в этом обществе, мягко говоря, не в чести. Упоминание Чапаева применительно к ним граничило с ересью.

Владимир Захарович уважительным шепотом представлял входящих: чемпион мира, гроссмейстер, КМС... Мы поняли, что влипли, а заодно узнали, что шашку за фук берут только в деревнях.

Затравленно озираясь, я приметил дедульку, мирно сидевшего в уголке с потрепанной книжкой о нейролингвистическом программировании, которая была открыта на главе со зловещим названием «Завладейте чужим сознанием». «Не дай бог попасть с ним за один стол», – подумал я. Когда тебя побеждает гроссмейстер – это еще полбеды, но если он при этом тебя еще и нейролингвистически программирует…

Первому сопернику – пожилому шашисту – я продул примерно за минуту. Обреченно начав вторую партию, я по нервной реакции оппонента понял, что мне удалось его потеснить. Видимо, расслабившись после первой игры, он сделал неверный ход, чем я совершенно случай но воспользовался, и игра приняла для него угрожающий характер. Партию я, впрочем, проиграл.

Выяснилось, что я упустил возможность какой-то изящной жертвы, о чем мне впоследствии взахлеб поведали мастера, снисходительно наблюдавшие за игрой. Они молниеносно восстановили на доске игровую ситуацию и, лихорадочно переставляя шашки, словно сколачивали садовый домик, рассмотрели несколько вариантов моей неминуемой победы. Игорь неожиданно для самого себя взял пол-очка. На фоне происходящего я чувствовал себя одноклеточным!

В следующей партии мне случайно удалась сильная комбинация – дело шло к ничьей. Однако я дважды не заметил, что должен побить вражескую шашку, и соперник – рослый седовласый шашист – неожиданно высоким голосом воскликнул: «Второй невозможный ход! Партия!» Техническое поражение. Я был раздавлен. Однако самый страшный удар был впереди. Моим следующим оппонентом оказался старичок-нейролингвист. Дрожащей рукой я обреченно пожал его сухую ладошку. Дедушка коварно попросил меня подсказывать, если он будет ошибаться. Владимир Захарович, сидевший за соседним столом, сделал страшное лицо, и я вспомнил его рассказ о том, как гроссмейстеры шутки ради иногда строят из себя дилетантов. Чемпион мира по шахматам Михаил Таль в матче за шахматную корону думал над первым ходом два часа.

У меня было всего пять минут, но уже к пятому ходу мой соперник дважды забыл побить мою шашку. Его слова «Ах, я должен бить?» казались мне изощренным издевательством. Я мог бы вызвать судью и заявить о победе, но пересохшее горло мне не повиновалось. Внезапно я понял, что выиграл.

На одном дыхании я победил и во второй партии, в ходе которой не раз поправлял соперника, встречавшего замечания безмятежной улыбкой. На протяжении всей игры я обреченно ждал, когда коварный дедушка наконец отбросит притворство и поставит меня на место.

Впоследствии я узнал, что это был доктор наук, математик и известный в узких кругах физик-теоретик.

Опровержение теории относительности Эйнштейна, предложенное им, было признано одним из наиболее удачных за последнее десятилетие. В шашки он играл после пионерского лагеря третий раз в жизни.

Наша команда заняла седьмое место из семи возможных. Монстры шашечной мысли остались сражаться друг с другом, а мы вышли на пахнущий дымом морозный питерский воздух. Ощущение полноты жизни переполняло нас. «А ведь неплохо воскресенье прошло!» – не сговариваясь произнесли мы с Игорем.

e2dec94c