Интервью номера Диалог с собой

– Почему ты решил стать психологом?

– Началось все с того, что я работал с выпускниками пикап-тренингов, помогал им приводить голову в порядок после того, чему их там учили, и психологией интересовался «постольку-поскольку». Потом коллега предложила мне перестать страдать ерундой и пойти учиться гештальт-терапии. Я решил попробовать и втянулся.

 

– В чем отличие гештальт-терапии от других школ?

– Процессы, которые в нас происходят, на самом деле почти одинаковые, просто разные школы делают акцент на разных вещах. Психоаналитик, например, часто изучает прошлое клиента, детство и взаимоотношения с родителями, а гештальт-терапевт уделяет больше внимания тому, что происходит с человеком в настоящем моменте, уходя в «археологию» лишь при необходимости. Гештальт-терапия более гибкая, творческая и менее формальная. Если классический, ортодоксальный психоанализ предписывает терапевту быть отстраненным, то классический гештальт-подход рекомендует ему оставаться живым человеком. Но тут важно понимать, что этими нюансами отличия не ограничиваются, и что современный практикующий психолог просто не может избежать хотя бы какого-то погружения в другие направления терапии.

 

– Что привлекательного в работе психолога?

– Если вы возьмете, например, студентов-первокурсников психфака и спросите их, зачем они пошли в психологию, то они начнут рассказывать о сильном желании помогать людям. И, скорее всего, они соврут, сами не понимая своих истинных мотивов. Чаще всего уход в психологию – это окольный, неосознанный путь решения своих проблем. Однако человеку, который собирается заниматься психологией, надо быть готовым к тому, что придется становиться еще и маркетологом, иначе финансовых трудностей не избежать. А вообще – чудесная профессия, работа с живыми людьми.

– В чем состоит задача практической психологии?

 

– Если говорить конкретно о психологическом консультировании, то задача – помочь человеку разобраться 

с какими-то жизненными сложностями: на уровне его взаимоотношений с внешним миром или с самим собой. А вообще все клиенты, которые приходят на терапию, так или иначе имеют общий запрос: «хочется, чтобы было хорошо». Просто у каждого это свое  конкретное «хорошо».

 

– С какими нетипичными запросами клиентов приходится сталкиваться?

– Сложно говорить про «нетипичные запросы». Несколько раз встречались люди, которых перенаправлял к клиницисту или психиатру, потому что работа с ними – не в моей компетенции. Хотя даже у таких людей запросы, на первый взгляд, выглядели совершенно нормальными.

 

– Как проходит сеанс индивидуальной терапии?

– Психолог обычно помогает клиенту осознать, какие в нем происходят процессы: какие эмоции он испытывает, каким образом ограничивает себя, где он отказывается от ответственности. Это творческий и очень многогранный процесс. Приведу конкретный пример: можно предложить человеку диалог с самим собой. На деле выглядит довольно просто, но если понимать, как с этим работать, то в диалоге клиент может найти ответы на свои вопросы и осознать какие-то важные вещи. Ну и техник, конечно, много, одним таким «диалогом» они не ограничиваются.

 

– Как строится работа на массовых тренингах?

– В отличие от индивидуальных консультаций, на тренинге происходит работа с группой в целом, поэтому задача психолога – создать правильные условия для роста и развития всех участников. Я даю какие-то упражнения и теорию, но доверительная и безопасная атмосфера – одна из самых важных вещей в групповой работе. Без нее техники просто не будут иметь смысла.