Выходит с 1931 года

К юбилею Основоположник фотоники

А. Теренин (1896 — 1967)

Александр Николаевич Теренин – выдающийся русский ученый, создатель российской школы фотохимиков и фотофизиков. Действительный член, академик Академии наук СССР (1939), профессор (1932), Герой Социалистического труда (1966), лауреат Государственной премии СССР (1946).

Он основал новое направление, названное им фотоникой, находящееся на стыке физики и химии. А. Теренин – организатор и руководитель многочисленных научных коллективов, развивавших это направление. В конце 1940 – начале 1950 гг. уделял большое внимание становлению инженерно-физического образования в ЛИТМО и активно участвовал в формировании учебных планов высшего профессионального образования. Основоположник научно-педагогической школы университета «Фотоника дисперсных и нелинейных сред».

Награждён золотой медалью им. С.И. Вавилова, золотой медалью им. Д. Чиамичиана (Италия), золотой медалью им. Финзена (Англия), четырьмя орденами Ленина, другими орденами и медалями.

По материалам Виртуального музея университета www.ifmo.ru/museum

Мне посчастливилось заканчивать обучение в аспирантуре на физическом факультете ЛГУ под руководством академика А.Н. Теренина. Это случилось после того, как лаборатория, где я занимался научной работой, была в 1950 г. переведена с кафедры молекулярной физики Е.Ф. Гросса на кафедру оптики. Кафедрой оптики заведовал С.Э. Фриш и академик А.Н. Теренин, являясь профессором этой кафедры, возглавлял лабораторию оптики поверхностных явлений.

Первым моим впечатлением от знакомства с А.Н. Терениным как с руководителем был его особый подход к подбору сотрудников и аспирантов. Во главу угла он ставил способность самостоятельно проводить физический эксперимент, считая основным критерием умение всё сделать своими руками. Мы должны были лудить и паять, выполнять стеклодувные операции, монтировать электрические и радиосхемы, владеть техникой научной фотографии и многое другое. Помню, как был уволен один аспирант, после того, как не сумел наладить вакуумную установку. И нередко сам академик, войдя в лабораторию, брал из рук затруднившегося сотрудника газовую горелку, и оставалось только поражаться его искусству. В эксперименте А.Н. Теренин требовал безукоризненной чистоты и честности.

Наряду с этим, обучая и воспитывая молодых ученых, он требовал от них знания теории и беспредельной преданности науке при сочетании таких свойств, как оригинальность мышления и эрудиция, живость и умение упорно трудиться, научная фантазия и осторожность. Сам же он, по образному выражению Л.В. Левшина испытывал почти молитвенное отношение к науке и был всецело погружен в неё. Он не раз повторял нам, что над проблемой надо думать непрерывно, в любой обстановке, даже в гостях и на отдыхе, не теряя ни минуты. Не забуду, как во время одного из торжественных заседаний в Доме ученых А.Н. Теренин, сидя за столом президиума, разложил свою папку и продолжал работать.

Он был в высшей степени организован и точен. В лаборатории он появлялся неожиданно, даже ночью во время наших порой многосуточных съемок спектров (его квартира была рядом с институтом); и казалось, что именно тогда беседа с ним была наиболее интересна. Но, вообще, время консультаций и бесед с ним было четко регламентировано, и не дай бог придти к нему с плохо подготовленным вопросом.

В его кабинете висела доска и за редким исключением коллективных обсуждений, он предпочитал вести беседу один на один, требуя пояснений на доске. Он почти мгновенно схватывал суть дела, а его замечания заставляли потом долго размышлять и работать.

Будучи глубоким знатоком физической теории, А.Н. Теренин терпеть не мог формальных построений, когда за обилием формул тонет существо вопроса. Встретившись с ним однажды, я сказал, что наконец-то понял, почему в кристалле происходит разделение колебаний молекул на вращательные и трансляционные. Он оживился и предложил немедленно пройти в кабинет. Я сослался на отсутствие при мне необходимых выкладок. Вот и хорошо – сказал он – если Вы сумеете дать формулы без формул, то значит Вы действительно продвинулись вперёд. И вскоре эта моя работа (с двумя соавторами) была представлена А.Н. Терениным в журнал “Доклады АН СССР”. Он умел похвалить и порадоваться успеху ученика, был щедр, ему чужда была манера некоторых руководителей приписывать все заслуги себе.

А.Н. Теренин считал принципиально ошибочным делить науку на чистую и прикладную. Бессмыслен вопрос, что важнее: знание или умение? Не зная, нельзя уметь, и незачем знать, не умея. Он был всегда полон новых идей, и не было случая, когда бы он не знал, что предложить сотруднику. Но и спрос у него был жёстким, иногда беспощадным, особенно в публикациях.

А.Н. Теренин никогда не был истинным администратором, эту работу он не любил. И даже на посту заместителя директора ГОИ (1945 – 1956) он почти всё время проводил в своей лаборатории, не изменяя науке. Думаю, что это одна из причин, почему столь велик его вклад в научные достижения ГОИ, и он по праву признан его научным руководителем.

В моей памяти А.Н. Теренин сохранился как яркий ученый, поистине одержимый наукой. Но одновременно он был в высшей степени интеллигентным, разносторонним и интересным человеком. Он хорошо знал литературу и искусство, в совершенстве владел несколькими иностранными языками, любил живопись и даже украсил свою квартиру написанными собственноручно акварельными пейзажами.

06.05.2006 г.

e2dec94c