К 65-летию победы Я верю в жизнь

В.В. Иванова

Валентина Вячеславовна Иванова, инвалид Великой Отечественной войны, кавалер ордена Отечественной войны первой степени, член Совета ветеранов 690-го истребительного артиллерийского противотанкового полка, до 1979 г. работала доцентом кафедры теории механизмов и деталей приборов (ныне кафедра мехатроники). Валентина Вячеславовна оставила много воспоминаний о военном лихолетье и своих боевых друзьях. Предлагаем вашему вниманию одно из ее писем, написанных в 1942 г.

Здравствуй, мой родной!

Получила твое письмо от 12 апреля. Сережа, оно мне понятно, и не стану я спрашивать, почему возникли у тебя такие чувства, а спросила бы, если бы возникли другие. Я знаю тебя, ведь я люблю тебя потому, что знаю тебя.

Сейчас четыре часа утра. Ты ведь помнишь, что у нас в Ленинграде белые ночи. Последние дни был туман, дождь, слякоть. Вчера мы были на боевом положении, весь день и всю ночь был артобстрел нашего района. А сейчас все тихо, и какой замечательный вид у меня из окна. На небе ни облачка, Нева, как «зеркало», на ней, перед окнами нашего госпиталя стоят родные теперь тебе «богатыри», а над городом всходит алая заря. Как красив, как хорош твой город, Сергей! И вот я смотрю и дышу полной грудью, мне радостно смотреть на это восходящее солнце.

Вчера был туман – сегодня солнце.

Я верю в жизнь – пусть сегодня непогода, но солнце нам засветит. Она взойдет еще, наша заря. Много горя видел наш город, сколько бы ни писать об этом, сколько бы тебе ни рассказывали – всего не понять и не представить, и это не забудется никогда. А вот взошло солнце и, кажется, оно краше прежнего. Ты меня понимаешь, Серго?

А еще я тебе хочу сказать, что мне теперь ничего не страшно: пули над моей головой свистали, бомбы падали, снаряды рвались, смерть не раз смотрела в лицо, не раз приходилось бороться с ней за людей. Отвоевала я у нее маму, отвоевала своих бойцов – Володю Осипова и Васю Карпова (помнишь, я о них писала тебе), но часто победительницей была и она. Много людей и молодых, и старых, но все с такой жаждой жизни умерло у меня на руках.

И вот думается мне так: не страшны пули, снаряды и бомбы, а вот когда я видела, как зимой в поезде, что вез людей на Ладогу, на руках у молодой женщины умер единственный маленький сын, ради которого она уезжала, и как она будила его, целовала и все говорила: «Нет, он только спит!». Или как люди целыми вагонами начинали кричать: «Хлеба! Дайте маленький кусочек хлеба…», а хлеба не было, многие из них не доезжали до Ладожского, или, когда на улице валялись трупы, когда улицы были пусты, а у булочных стояли толпы живых мертвецов – вот это было страшно.

Все это было, это прошло. А было страшно вдвойне и потому, что жутко, и потому, что ничего, ничего не можешь сделать. Много погибло людей, целые семьи, квартиры, дома, и больше умирали мужчины – ураган ломает дубы, а береза гнется. Вот почему погибли Саша и Вася, и какое большое счастье, что остальные остались живы. Уехать зимой все не могли. Теперь уже все окрепли, скоро начнется эвакуация, и мы их всех отправим. Пиши мне чаще, мой милый Сергей. Целую тебя крепко, мой родной и любимый. Не беспокойся о доме.

ВАЛЯ

Впервые опубликовано в газете «Кадры приборостроению», 1964 г., №4